С рассветом мы выехали в сторону Саккары, где рабочие ждали нашего возвращения. Сделать предстояло многое: сначала необходимо было закрепить стены шахты, ширина которой была примерно два на два метра, затем настроить подъемный механизм и начать вытаскивать камни и песок... Я уходил на раскоп контролировать весь процесс, Стефи же устраивалась на отвале, еще раз проверять все, что вытаскивали рабочие. Еще никогда в моей жизни не было столько ветра, солнца и песка, который забивался в ботинки, оседал толстым слоем на рубашке и широкополой шляпе. Я оказался настолько неприспособлен к полевым работам, что по несколько раз за день отсиживался под навесом, остывая от жары с мокрой повязкой на голове и стаканом минеральной воды в руках. Зато Аджари комфортно чувствовала себя в песках любимой Саккары.
В таком режиме проработали пару недель. За это время мы не нашли ни одного предмета, но и до конца тоже не докопали.
- Если через три метра не будет дна - сверну раскопки, - удрученно произнесла она, заглядывая в бесконечную шахту, - иначе тут будут уже современные трупы.
- Вот так сдашься?! - приободрил ее. - Не твой стиль.
- Это не шутки, Джон. Леса трещат по швам от глубины и нагрузки. Воздуха очень мало, места тоже. Мы и так тридцать метров прокопали! У рабочих перерыв. Бери лопатки, полезем - посмотрим, как там дела.
Стефи оказалась права: жуткая темнота, духота, прогнувшиеся доски, скрипевшие от каждого движения веревки с корзиной...
- Рой около этой стены, я буду - напротив, - произнесла она, включая еще один фонарь и надевая респиратор.
Стараясь не поднимать пыль, в абсолютной тишине мы работали около часа, пока Аджари не окликнула меня.
- Джон, мне кажется или это?..
- Не кажется... Это штукатурка... Вход! - выдохнул я. - Возвращаемся наверх?
- Да. Ребята расчистят здесь сами.
Оставшиеся три метра мусора рабочие вытаскивали почти два дня.
Солнце уже шло к закату, когда последняя корзина с песком была поднята на поверхность. Решив не дожидаться утра, Стефи, я и двое рабочих спустились в шахту. Сомнений не было, что стоим на каменном дне и перед нами замурованный вход, замазанный сверху грубо истолченным известняком вперемешку с глиной под цвет и рельеф стен.
- Хорош тайничок - сразу не заметишь, - усмехнулся, проводя рукой по крошащемуся слою. - Ломаем?
- Ломаем!
Все надели защитные маски и очки, мы со Стефанией заняли место на лестнице, чтобы лучше видеть и одновременно не мешать. Самый сильный из мужчин, нанятых на раскопки, киркой начал прорубать проход в толстой, но сделанной наспех известняковой кладке. Было видно, насколько закрывавшие гробницу беспокоились о ее сохранности.
- Хватит, - археолог остановила рабочего. - Поднимайся наверх. Джон, меняй маску и пошли.
Включив фонари на полную мощность, сквозь завесу пыли мы пролезли в небольшой зал. Стены были богато украшены росписью и надписями, но с зияющими дырами на месте имени хозяина и его лица.
- Как в хорошем ужастике, - произнесла она. - Надеюсь, из-за угла не выскочит ожившая мумия.
- Идем дальше?
- Страшновато что-то... - в голосе Стефании прозвучал неподдельный страх.
- Я же с тобой! - приободрил ее.
Следующий зал был больше первого и совершенно пустой, если не считать большого каменного прямоугольного саркофага. Я подошел к стене, на которой оказались единственная неиспорченная фреска и надписи. Бог Ра протягивал царю людей Осирису диск белого цвета и свиток. Под их ногами был странный чертеж какого-то здания с видом сверху. Иероглифы еще больше запутали меня — это был бессмысленный набор знаков, причем одни окружали полукруглым ореолом фигуру бога, а другие - написаны в вертикальной разметке по канону Древнего царства. В самом низу заметил еще один рисунок, напоминавший больше зашифрованную карту, чем обычную картинку с бытовыми сценами.
- Джон! Ты поможешь? - голос Аджари вернул меня в реальный мир. - Хочу посмотреть, что там.
Мы сдвинули массивную крышку. Под ней был деревянный гроб. Складывалось впечатление, что над ним не хватало еще одного, большего по размеру. В нем, наверное, и похоронили найденного нами жреца. Но еще больше мы были удивлены, открыв последний - третий, если правильно считать. Там лежала плотно запеленатая мумия, занимавшая всего половину длины.
- Это ребенок! - воскликнула Стефи. - Они так запрятали дитя? Зачем? Срочно извлекаем и везем в музей!
- К чему такая спешка с мертвыми? - с недовольством возразил я, а про себя подумал: «Мы же не скорая помощь...»
- Джон!
- Как скажешь...
Пока Стефания занималась подъемом находки на поверхность, я снова изучал странную роспись на стене. В голову лезли всякие бредовые мысли, вплоть до религиозной революции на заре египетской цивилизации и божественного происхождения этого дитя. Еще один безымянный труп. Но то, что охрана фараона пыталась замести следы, было очевидно. Преступление, с момента которого прошло больше четырех тысяч лет. Кому и зачем была нужна смерть старика и ребенка, установить было нереально - слишком мало информации сохранилось и слишком много уничтожено преступниками.
- Джон, вылезай! - до меня донесся крик Аджари.
Вздохнув, я покинул эту странную гробницу.
- Куда мы так спешим? - спросил, усаживаясь рядом со Стефанией во внедорожник.
- Хочу провести томографию, как можно скорее. Мне нужна правда! Прости, что так спешу, но такое чувство, словно от моих действий зависит чья-то жизнь. Гроб повезут вслед за нами на грузовике.
- Ты не заметила что-то странное в воздухе? - спросил совершенно невпопад.
- Странное?
- Да. Запах... Как после сильной грозы... И спать хочется до жути.
- Тоже самое, - зевнула она и положила голову на мое плечо.
Я очнулся на кушетке в своем кабинете в запаснике музея. Рядом на диване спала Стефания. Гроб с мумией лежал в фанерном ящике на полу. Голова болела, как после общего наркоза.
- Ну, искатели приключений, - в дверях стоял Глава Службы древностей Египта Захи Хавасс, - напугали всех. Тут врачи посменно дежурят за дверью.
- Врачи? - с трудом узнал свой захрипевший голос. - Какое преступление в том, что мы задремали в машине?
- Никакого. Только вы были похожи на "спящих красавиц", а твоя напарница до сих пор проснуться не может.
- Что? - попытался осознать услышанное. - И сколько, если не секрет, нас не было в этом мире?
- Неделю! Чем только не пытались привести вас обоих в чувство. Потом бросили это дело, перенесли сюда, вызвали надежных медиков. Сначала хотели отвезти вас в больницу, но зачем афишировать этот случай? Паники в городе мне не нужно. Я рад, что ты очнулся. Вас бы лишить прав на раскопки за нарушение техники безопасности, но открытие гробницы четвертой династии не дает мне права сделать это.
- Спасибо... - сел, обхватив руками голову. - А откуда известно, что она этого периода?
- В то время поклонялись Ра, оттуда и пирамиды, оттуда и рисунок на стене склепа... Время великих фараонов, время великих пирамид! - гордо произнес Хавасс, развернулся и ушел.
Вскоре пришла в сознание и Стефи. Она встала, слегка покачиваясь, налила из кувшина воды в стакан и осушила его до дна.
- Берем мумию и тащим на томографию, - хриплым голосом прошептала Аджари. - Джон! Вставай!
- Иду... - я был готов упасть на кушетку и снова спать, но приказ любимой Стефании есть приказ.
Мы добрались до лаборатории, находившейся за музеем в маленьком, недавно построенном здании.
- Может завтра? Все уже разошлись по домам, - попытался отделаться от работы.
- У меня есть ключи! - она зазвенела связкой. - Тебе не интересно?
- Только пообещай, что потом дашь поспать…
Стефания открыла дверь, включила аппаратуру. Я переложил мумию на тележку, отвез под датчик. Мы сели перед монитором. Археолог стала комментировать изображение на экране.
- Это мальчик. Лет девять-десять. Резцы постоянные, но клыки еще молочные. Голова... Это мозг? Целый? - она вскочила с кресла. - Грудная клетка. Сердце и легкие на месте... Печень, желудок... Они в отличном состоянии, как будто он только умер. Его не мумифицировали! Джон!
Стефи выкатила тележку, достала из шкафа скальпель и принялась разрезать бинты. Они потрескивали, наполняя воздух белесой пылью. И снова почувствовался этот странный запах, как в самой гробнице. Аджари сняла последний кусок ткани, закрывавший тело, несколько раз чихнула от пыли и шепотом похвалила себя за работу. Перед нами лежал сильно истощенный мальчик в короткой набедренной повязке и лазуритово-бирюзовом ожерелье. Его руки украшали золотые браслеты, которые, скорее всего, он носил при жизни. В ушах были серьги из золота и полудрагоценных камней. Искусно заплетенный локон юности с золотым зажимом говорил о царском происхождении. Руки были скрещены на груди. Стефания прикоснулась к пальцам мальчика, согнула их в кулак, а затем осторожно распрямила руки вдоль тела, согнула и разогнула ноги в коленях.
- Суставы подвижные, как и мышцы, - восторгу археолога не было предела. - Трупного окоченения нет! Возможно, это вид какого-то анабиоза. Не знаю, как такое называется у врачей? Скорую! Пока не стало поздно!
- Он мертв уже несколько тысяч лет… - борясь со сном, возразил ей. - Успокойся…
- Нет! Он жив! - закричала Стефания, заметалась по лаборатории в поисках аптечки. - Мне ли не знать, как выглядят мертвые! Говорю тебе, он жив!
Я воспользовался своими старыми связями в городской больнице. Через десять минут в дверях появилась реанимационная бригада во главе с Искандером Икрамом, моим лучшим другом.
- Где пациент? - он беспокойным взглядом оглядел помещение.
- Вот, на каталке, - указал я жестом.
- Джон, ты издеваешься? - на лице проступило разочарование, которое постепенно сменялось гневом. - У тебя началось помутнение рассудка, что уже вызываешь скорую, чтобы воскресить мертвеца!
- Он жив! - набросилась на врача Стефи. - Это сон, глубокий, как смерть... Заставьте его сердце биться!
- Ради нашей дружбы, Джон, я потрачу на реанимацию полчаса и ни минутой больше. Готовьте оборудование!
Медики обступили мальчика, раскрыли чемоданы. Я сел в угол на стул, чтобы никому не мешать. Помещение наполнил монотонный звук датчика сердцебиения. Искандер отдавал команды "Инъекцию адреналина!", "Разряд!", "Кислород!", "Ставьте капельницу!"... Все, что здесь происходило, кроме, как безумием, нельзя было назвать.
"Пип!"
Я вздрогнул и прищурился, чтобы разглядеть на приборе линию пульса.
"Пип!"
Все замерли, поворачиваясь к источнику звука.
"Пип!", "Пип!"
Стефания от радости повисла на шее Искандера, врачи и медсестры обнимали друг друга.
- Ты настоящий бог медицины! - я пожал руку Икраму.
- Это чудо... Прости, что не поверил сразу, - он по-дружески обнял меня. - Мальчика нужно отвезти в больницу. Я присмотрю там за ним.
- Спасибо! – поблагодарил врача и добавил. - И никому об этом ни слова.
- Клятва Гиппократа! Во мне можешь не сомневаться, - улыбнулся Искандер.
- Я с ним! - Стефи бросила ключи на стол. - Запрешь?
- Без проблем. Я приеду утром сменить на посту.
- Менять не надо, лучше привези мне вещи, еду и деньги.
- Все, что захочешь...
Она ушла вслед за медиками, а я запер лабораторию, из последних сил вернулся в запасник, лег на кушетку, сладко зевнул и моментально заснул.
Я внезапно очнулся от противнейшего запаха вокруг и дискомфортной тряски. Сидевшая рядом медсестра облегченно вздохнула. Оказалось, что отключился еще на неделю, и все это время меня пытались разбудить нашатырем, какими-то уколами и физическим воздействием на тело.
- Надо ехать к Стефи... - буквально сполз с кушетки. - Надо. Она же там одна.
Несмотря на то, что хотелось чудовищно спать, вызвал такси к запасному выходу. По моей просьбе сначала отвезли к Аджари домой, и, собрав вещи коллеги, уже держал путь в больницу. Всю дорогу я думал о нашей странной отключке, похожей на долгий сон. Что-то было в воздухе этой гробницы, на пеленах... Простейшие маски от пыли не смогли защитить нас от действия этого вещества, а в лаборатории мы работали вообще без них. Если это после сорока с лишним веков обладало таким действием, то в те времена оно было способно погрузить человека в глубочайший сон, тем более, ребенка. В воздухе было остаточное количество, но в пеленах была его максимальная концентрация. Значит, по возвращении, надо будет взять химиков за бока и вытащить это вещество из ткани, если оно еще не улетучилось.
Вошел в палату. Зевающая Стефания сидела на второй кровати недалеко от нашего "принца", как я назвал его для себя. Мальчик выглядел намного лучше, чем неделю назад. Капельницы делали свое дело. Приборы показывали равномерные сердцебиение и дыхание.
- Доброе утро, - я поставил около кровати сумку с вещами.
- Сколько я снова была «спящей красавицей»? - она, зевнув, безуспешно попыталась встать. - Что вообще происходит?
- Мы с тобой надышались какой-то гадости, из-за которой этот мальчик спит уже несколько тысяч лет.
- Древние египтяне были слишком хорошими химиками. Не переживай, у нас все нормально.
- Прекрасно. Надо вернуться в музей - не нравится мне все это... - я повернулся к двери. - Займусь исследованием ткани, пока она не выветрилась.
Стефания одобрительно кивнула головой.
Ворвавшись в лабораторию, изрядно перепугал сотрудников своим взъерошено-неадекватным видом.
- Где пелены от мумии? - не поздоровавшись, выкрикнул я.
- Хавасс сжечь приказал после того, как на следующий день еще трое здесь уснули. Мы и уничтожили их в крематории, - грубо прозвучало в ответ.
Я непроизвольно ударил кулаком по стене. Опоздал! Погребальные пелены было уже не вернуть. Но шансы оставались. Пробы воздуха мало что бы дали, но внутренняя поверхность антропоморфного деревянного ящика, оставшегося в кабинете, могла содержать достаточное количество этого вещества. Но третьего гроба, в котором мы привезли мальчика, в запаснике не оказалось - его уже как неделю вернули на место в усыпальницу. Хорошо, что первый ящик со жрецом так и остался стоять незамеченным среди других экспонатов. Только от него пользы было мало. Я немедленно отправился к Главе Службы древностей, чтобы получить разрешение на работы в гробнице. Но вместо "зеленого света" меня ждал категорический запрет на любые действия, связанные с ней. Ни объяснений, ни доводов, только решительное: "Она представляет опасность и уже наглухо опечатана". Химический анализ моей маски, рабочей одежды не дал положительного результата. Так я потерял последнюю возможность узнать, что стало причиной нашего со Стефанией двухнедельного сна.